Зашёл в продуктовый магазин в 8 утра. В магазине гробовая тишина и пустота, как в постапокалиптическом фильме. И стоило мне только переступить порог магазина, как кассир, похожий чем-то на Гарика Сукачёва закричал на весь магазин: «Ооооо. Старый, вечно недовольный жизнью задрот пришёл!!!», а потом куда-то в сторону подсобки: «Эй, народ, тут старый, вечно недовольный жизнью задрот пришёл, все сюда!!!»
Меня застало врасплох убийственно-точное определение, и в какой-то последней частице надежды я оглянулся по сторонам — кто знает, может, прямо за моей спиной в магазин заходит кто-то ещё... ну пожалуйста... хоть кто-нибудь... но я был в магазине один. «Да я тебе! Тебе!!» — продолжал кассир, уже тыкая в меня пальцем. На долю секунды мне показалось, что из подсобки грузной походкой выбирается Вий и просит кассира указать пальцем на старого, вечно недовольного жизнью задрота. Но это оказался вовсе не Вий, а женщина со второй кассы.
Я скрылся между прилавков и начал рефлексировать: «Это не лезет ни в какие рамки. Нет. Меня, конечно, всегда прельщали картины жизни небольших европейских городков, которые мне рисовали голливудские фильмы или романтические романы. Вот идёт какой-нибудь клерк на работу, а булочник кричит ему: "Васисдас, Майкл!", но что делать, если ты никакой не клерк, а старый, вечно недовольный жизнью задрот, и омерзительно прозорливый булочник раскусил твою жалкую натуру на первых же страницах романа? Ну хорошо. Пусть даже и так, но это ведь всё равно невежливо. Надо бы спросить с этого кассира! Но за какое именно слово спрашивать? Если спрашивать за какое-то конкретное слово в этом громоздком определении, то сразу выдашь в себе задрота. А если спрашивать за всё оскорбление целиком — то выдашь в себе вечно недовольного жизнью старика. Что делать?»
И тут я вспомнил фильм про Махатму Ганди, который на любое насилие отвечал добром и тем самым сломал целую политическую систему. Раз уж под тяжестью доброты рушится тоталитаризм, то хамство работника торговли и вовсе окажется беззащитной скорлупкой. Для пущей убедительности я кинул в корзину пачку индийского чая. С огромной надписью на всю пачку: ИНДИЙСКИЙ. Вот, дескать, посмотри на меня, гнида! Мы — люди Востока, такие сокрушительно мудрые.
Подходя к кассе, я заранее надел на себя улыбку, полную всепоглощающей глубинной доброты, но кассир смотрел уже на меня виновато. «Простите, — сказал он, — я думал, что вы наш водитель, но Клавдия Виевна сказала мне, что я обознался, мне крайне неловко перед вами».
— Аа, да ничего, я и не обратил внимания, что вы что-то сказали, всё в порядке! Пустяки! Вы знаете, я тоже сначала подумал, что вы Гарик Сукачёв.
— Меня часто с ним путают!
«Ну ты и лошара!» — сказал мне мой внутренний голос, но против этого булочника уже никаким Махатмой не отобьёшься. А я ведь даже не пью чай, что теперь делать с этой гигантской пачкой?
#ПодТяжестьюДоброты
